dimanche 13 mars 2016
Господину Капитану Сергею Александровичу Шумилову / Ап.Кирияцкий
Господину Капитану
Сергею Александровичу Шумилову
Галич ныне во Франции б шёл на ножи,
Беженец, в сто пятнадцать звони, как бомжи,
О башку, где ломают тарелку. Держи,
От французов обкуренных... Жри и дрожи,
Здесь цветком -- раньше Кá-рагандá...
Сумку крепко скрути под рукой. Грабежи...
Сон без ног, подъём в шесть, мы всегда,
Как стрижи.
А бандиты воруют и лгут, перестань
Чуять боль, кайф наркотиком ловят на дрянь,
Диких дух жаждет бить всех других, смех, отстань,
Находи повод явью, страдала чтоб срань,
Тут убежища просит старик...
В прошлом он вёл корабль за грань
Горизонта, за что путь велик,
Спи, как в дань,
В комнате со зверьём, где в умах-облаках
Грех, не груди храпят, в них гнёт раж, злостный прах,
Он несёт людям всех вóзрастов гнев на страх,
Из живых бесов прячет один груз в глазах,
Капитану угроза, он -- враг...
В Страсбурге, человек, мýдра честь на ногах,
Не опустится он до собак
Сном в рабах.
Сам с собой бормотал и вопил всю ночь хмель,
Есть, порой, идиоты, что ссутся в постель,
Утром жрачку несут, к смеху дрогнула ель,
В семь утра из стен серых -- вон, грусть. Под копель
Чтоб нигде не сидел пожилой...
Весь день плата за жизнь ту, Европе в кошель,
Возвращайся в ночлежку, больной,
К ночи в сель.
Капитан, знай, не беженец, статус другой,
Он ведёт к наркоманам, давившим покой,
Поздно простит о помощи старец седой,
Двадцать лет бы назад судно взял с ним прибой
У Нью-Йорка, раскрыл бы врата,
Покупал бы убежище во-время. В бой,
В океан с гарпуном на кита,
Не с сумой.
Чтоб выжить, сотни тысяч лет / Александр Кирияцкий
* * *
Чтоб выжить, сотни тысяч лет впотьмáх брёл троглодит,
В войне с природой полузверств грёз — дух его спит,
Раб нёс в Египте камни зря ль на стройки пирамид,
Как к смерти эллин средь войн не рыдал теáтром навзрыд.
Религиозники из новых вер гласят, что им пасть в ад
За то, что рождены до их ученья невпопад,
Без жрéчества книг культов бездну лет тому назад,
Где жалость, но к страданьям душ, которым чужд обряд?
Строй гениев античных Муз избрал сам Абсолют
Тем, что бессмертен взгляд у тех на жизнь и не сведут
До непрощенья их неверья в культ: как взять уют
За прáведность традиций, да рай чей за сверхтруд?
Не Колумбáна ль из Бангóра с дикими сравнить?
Как от наложниц из Ирана требовать брать нить,
Что ото всех религий в космос дух тянет, чтоб быть,
Неважно, из каких ты вер вперёд шёл не кружить!
Ведь за поступок без насилий благ, где их закон
Стал выше дара жизни! Не деспот Бог, не за поклон
Он награждает или судит, как считал Платóн,
Грех после адских мук при осознаньи всем прощён.
Нам с детства вбито, что «ТАКОЙ» вот Бог, иль бога нет,
Есть дýши, что не могут осознать культ предков, бред.
Пред Богом за эпоху зверств мгле не держать ответ.
Лишь вновь данó родиться совсем другой на свет.
Не только людям рая дар, но и разным существам,
Где добродетель или грех; с ним отразиться нам,
Как клеткам у Вселенной в разуме, он по стопам
Сил свыше тянется к Творцý Рáя сквозь путь к мирам.
Имя Ягхве приобрёл Сталин / Александр Кирияцкий
Имя Ягхве приобрёл Сталин
"Нынче велено больше света,
Нынче в моде хломиды опальные,
Ах, как хочется быть поэтом
Современне, да социальнее.
Небосвод, как будто бы светел,
Ветер стал нормальным явлением,
А запели под этот ветер
Все прозревшие по разрешению."
(Андрей Макаревич)
В ГУЛАГ готовый сесть за СТАЛИНСКУЮ ВЕРУ,
Холуй поющий ПАЛАЧАМ хвалу,
В бред, опьянявший ум, поверил, как в химеру,
Ниц павший дух -- на дьявольском балу.
В строю без голоса, холопская гитарка,
Врагов народа казни восхвали,
Оживший ждановец, душёнка чья кухарка --
Казнь миллионов, соль гнилья земли?
Что? Жизнь свою отдашь за палача в погонах?
Кричи, когда приедет воронок.
В Сибирь тебя сошлют за преданность, в поклонах
Палач рабов, любых времён урок.
За Родину казнят пусть сорок миллионов,
Раскрученный не зря, воспой ГУЛАГ,
Пока ты не еврей средь будущих загонов
За тип лица когда ты будешь ВРАГ
НАРОДА для большой зачистки патриотов,
Лицо еврея лучше б изменил,
Среди нацистов, новых преданных уродов
Поганые, дари приливы сил.
Вот на израильскую твердь когда вступили,
Как ты, повстанцы, тут же изменён
Род бдительности, слышат пусть рабы за мили
Проклятья гоям и хулы вагон.
Никто не гонит тут же "русских" обрезаться,
Но зов холуя оголить велит
Вчера крещённого средь православных братца,
Чтоб вечный раб был нитками зашит.
Иначе дует ветер, ведь маска на тиране,
Меняется, крест согнут в две дуги,
У богоизбранных, как нужно, на аркане
Вчерашний бог, все нации -- враги.
Лишь имя Ягхве преобрёл товарищ Сталин,
Не иудеев в цепи закуёт,
Дух прежний, смерть тому, кто культом опечален,
Еврея бей, коль он не за народ.
Фокус у приземлённого восприятия времени / Александр Кирияцкий
"Scríberís Varió fórtis et hóstium
víctor, Máeonií cárminis áliti,
quám rem cúmque feróx návibus áut equis
míles te dúce gésserit.
Nós, Agríppa, nequ' háec dícere, néc gravem
Pélidáe stomachúm cédere néscii,
néc cursús duplicís pér máre Ulíxei
néc saevám Pelopís domum
cónamúr, tenués grándia, dúm pudor
ímbellísque lyráe Músa poténs vetat
láudes égregií Cáesaris ét tuas
cúlpa déterer' íngeni.
Quís Martém tunicá técum[tec] adamántina
dígne scríbserit áut púlvere Tróico
nígrum Mérionem[Merion] áut ópe Palládis
Týdidén superís parem?
Nós convívia, nós próelia vírginum
séctis ín juvenés únguibus ácrium
cántamús, vacuí síve quid úrimur
nón praetér solitúm leves."
(Quíntus Horátius Fláccus
(Ánnus 30/trigésimus/ ánte Christum Natum)
"Вáрию пиши ты песнями с крыльями,
Майонúйских побед, сам, о, гость úзбранный,
символ — ты, как корабль, или вознóсишься
ты на конé со всадником.
Мы, Агрúппа, в народ правду всю молвить коль,
не Пелúд осуждён с греческой мудростью,
не двуликим путём за мóря два плыл Улúсс
и Пелóпа суровых дом
ценим мы, ведь, о честь, Муза под томность лир
не велит за делá Цéзаря чествовать,
то могущество всех сильных, в тебе же брешь
не раскрывших величия.
Кто бы Мáрса одел вмиг броню латную,
но в писании чьём, иль Трóя наказана
Мериóна рабам, иль к Паллáде,
в равных, в путь, о, Тидéя сын.
Братство, в нас ты живи, битвы за дéвушек,
остротé ноготков юности чувствами
мы поём, народ вольный, сжигающий,
время от безмятéжности."
(Квинт Горáций Флакк)
(30 год до нашей эры)
Фокус у приземлённого восприятия времени
Древность не скала в царстве полумрака
Смертностью руин, к бессмертию однако
Прозы да стихов, читают их двояко
К космосу души и знака.
Как цветы взрастили лазурные куплеты,
Свежий ветер с моря! — эллинов поэты.
У Алкéя чувства Горáцием воспеты:
Первые всласть зря задеты!
Цéзарей приказы режут птицам крылья,
Пóлисы свободных меркли от бессилья.
Флакк жалел: «Напрасно выбрал этот стиль я?
Смолкну и... грёз изобилья».
Кто, как Катýлл, пишет, тот сгинет Цицерóном.
Ночь днём называют покорно мерзким тоном.
Против Катилины кто смéлы в годý óном,
Тянутся к царя законам.
Дрязги власть держащих — в пожарах от Нерóна,
С Сéнекой расправой и паденьем с трона
Первого средь равных, ты — смерть или корона,
Сохнет, о сенат, чья крона?
Фóрумам у римлян — грядущие погромы,
Их, о плод всевлáстья, ждут молнии и громы,
В ночь — Алáрих рушил имперские хоромы,
Краски стиха невесомы.
Дóлгий слог да краткий в двух мáгиях прочтенья
Сквозь тысячелетья несут в стихотворенья
Греко-римских граций светлейшие рожденья,
Вечности — строфы свеченье.
Москва - третий Рим / Александр Кирияцкий
"Sérus ín caelúm redeás diúque
láetus íntersís populó Quiríni,
néve té nostrís vitiís iníquum
ócior áura
tóllat; híc magnós potiús triúmphos
híc amés dicí pater átque prínceps
néu1 sinás Medós equitár' inúltos
té duce, Cáesar!"
(Quíntus Horátius Fláccus: ex «Triúmphus»)
"Позже к небесáм взвейся: стать уж вечным,
чуждо живший средь римского народа,
скóрбью не тобой при сверженьи власти
блажь к сомненью
веет; воля — то к высшему триýмфу,
с жезлом царствуй, о отче, вновь как первый,
не достáв мидян* в скачках неотмщённо,
свыше правь, Цéзарь!"
(Квинт Горáций Флакк*: из «Триýмфа»)
Москва -- третий Рим *
«Мифы — красноречие последнего века республики...» — Цицерóн.
Войны из-за распрей граждан! Консулам власть! Сенат игрой изнемождён.
В Риме крах могучим умам! Демонов жаждешь, чернь: с небес сильный закон,
Зла козни в величии времени вещим сном страны — Армагеддóн.
Форум*, лик свободы нравов, Первого примешь ты! Всё ему мы простим:
Голод, мор! О Цезарь, авве! Злобнейший глянет взор, он позор нам! Под ним
Смелость, канешь к страху в вечность, в ужасе чтобы ниц пал к ногам его Рим!
Спой, Гораций*, о триумфе! Царствию Первый средь равных — необходим!
Глас Венеры молвит ветру: «Сумерки правды, как зреть Рима семь холмов?»
Шум баталий, сдастся мирно Акциум, Куриóн, Марцéл примкнут без слов.
На юг войско Цезарь бросит, западу смертью бой царь даст, о кровь рабов,
О потомок, вспыхнет к краху дерзкого звезда-намёк, как блеск оков.
За всевышней телепатической добротóй / стихи Александра Кирияцкого
За всевышней телепатической добротóй
Цельность прошлых миров, то — Божий подарок, огнём да водой
Люди вспомнят нутром о прежних сознаньях! Но в жизни иной
Каждой смерти назло по разным поступкам приносим с собой
В кармы счастье или же горе за всякий наш шаг в силе тройной.
Против козней коварств как трудно сердцáм зажигаться звездой:
Но кому-то с небес дан Ангел-Хранитель! Господь Пресвятóй!!!
Смилуйся же надо мной ты чудом — небесной святейшей волной,
Тем и спаси Красотой от ангела смерти сейчас. Но ты в той,
Мной забытой в грехе да мгле предыдущей злой жизни слезой
Ныне, что потолок во всём, тут живо проклятье и после кривой —
Новой жизнью с людьми, пусть вновь на перепутье стою, как слепой,
Здесь, где смерть души или перерожденье в стране неземной.